Неточные совпадения
Обе фигурки на фоне
огромного дворца и над этой тысячеглавой, ревущей
толпой были игрушечно маленькими, и Самгину казалось, что чем лучше видят
люди игрушечность своих владык, тем сильнее становится восторг
людей.
Затем, при помощи прочитанной еще в отрочестве по настоянию отца «Истории крестьянских войн в Германии» и «Политических движений русского народа», воображение создало мрачную картину: лунной ночью, по извилистым дорогам, среди полей, катятся от деревни к деревне густые, темные
толпы, окружают усадьбы помещиков, трутся о них; вспыхивают
огромные костры огня, а
люди кричат, свистят, воют, черной массой катятся дальше, все возрастая, как бы поднимаясь из земли; впереди их мчатся табуны испуганных лошадей, сзади умножаются холмы огня, над ними — тучи дыма, неба — не видно, а земля — пустеет, верхний слой ее как бы скатывается ковром, образуя все новые, живые, черные валы.
Было очень трудно понять, что такое народ. Однажды летом Клим, Дмитрий и дед ездили в село на ярмарку. Клима очень удивила
огромная толпа празднично одетых баб и мужиков, удивило обилие полупьяных, очень веселых и добродушных
людей. Стихами, которые отец заставил его выучить и заставлял читать при гостях, Клим спросил дедушку...
Ближе к Таврическому саду
люди шли негустой, но почти сплошной
толпою, на Литейном, где-то около моста, а может быть, за мостом, на Выборгской, немножко похлопали выстрелы из ружей, догорал окружный суд, от него остались только стены, но в их
огромной коробке все еще жадно хрустел огонь, догрызая дерево, изредка в огне что-то тяжело вздыхало, и тогда от него отрывались стайки мелких огоньков, они трепетно вылетали на воздух, точно бабочки или цветы, и быстро превращались в темно-серый бумажный пепел.
Настоящий народ Клим воображал неисчислимой
толпой людей огромного роста, несчастных и страшных, как чудовищный нищий Вавилов.
И вдруг с черного неба опрокинули
огромную чашу густейшего медного звука, нелепо лопнуло что-то, как будто выстрел пушки, тишина взорвалась, во тьму влился свет, и стало видно улыбки радости, сияющие глаза, весь Кремль вспыхнул яркими огнями, торжественно и бурно поплыл над Москвой колокольный звон, а над
толпой птицами затрепетали, крестясь, тысячи рук, на паперть собора вышло золотое духовенство,
человек с горящей разноцветно головой осенил
людей огненным крестом, и тысячеустый голос густо, потрясающе и убежденно — трижды сказал...
Сидит
человек на скамейке на Цветном бульваре и смотрит на улицу, на
огромный дом Внукова. Видит, идут по тротуару мимо этого дома
человек пять, и вдруг — никого! Куда они девались?.. Смотрит — тротуар пуст… И опять неведомо откуда появляется пьяная
толпа, шумит, дерется… И вдруг исчезает снова… Торопливо шагает будочник — и тоже проваливается сквозь землю, а через пять минут опять вырастает из земли и шагает по тротуару с бутылкой водки в одной руке и со свертком в другой…
Я видел, как упало несколько
человек, видел, как
толпа бросилась к Страстному и как в это время в открывшихся дверях голицынского магазина появилась в одном сюртуке, с развевающейся седой гривой
огромная фигура владельца. Он кричал на полицию и требовал, чтобы раненых несли к нему на перевязку.
Огромная комната, паркетные полы, светлые ясеневые парты,
толпа студентов, из коих большая часть были очень красивые молодые
люди, и все в новых с иголочки вицмундирах, наконец, профессор, который пришел, прочел и ушел, как будто ему ни до кого и дела не было, — все это очень понравилось Павлу.
Павел молчал. Перед ним колыхалось
огромное, черное лицо
толпы и требовательно смотрело ему в глаза. Сердце стучало тревожно. Власову казалось, что его слова исчезли бесследно в
людях, точно редкие капли дождя, упавшие на землю, истощенную долгой засухой.
Над их головами, над решеткой сада сверкает в воздухе тонкая, как шпага, струя фонтана, их враждебно окружает большая
толпа людей, которым надо ехать по делам во все концы
огромного города, и все эти приказчики, мастеровые, мелкие торговцы, швеи сердито и громко порицают забастовавших.
Крик его, как плетью, ударил
толпу. Она глухо заворчала и отхлынула прочь. Кузнец поднялся на ноги, шагнул к мёртвой жене, но круто повернулся назад и —
огромный, прямой — ушёл в кузню. Все видели, что, войдя туда, он сел на наковальню, схватил руками голову, точно она вдруг нестерпимо заболела у него, и начал качаться вперёд и назад. Илье стало жалко кузнеца; он ушёл прочь от кузницы и, как во сне, стал ходить по двору от одной кучки
людей к другой, слушая говор, но ничего не понимая.
Он представлял себя в средине
огромной, суетливой
толпы людей, которые неизвестно для чего мятутся, лезут друг на друга… глаза у них жадно вытаращены,
люди орут, падают, давят друг друга, все толкутся на одном месте.
Его жест смутил Фому, он поднялся из-за стола и, отойдя к перилам, стал смотреть на палубу баржи, покрытую бойко работавшей
толпой людей. Шум опьянял его, и то смутное, что бродило в его душе, определилось в могучее желание самому работать, иметь сказочную силу,
огромные плечи и сразу положить на них сотню мешков ржи, чтоб все удивились ему…
Через несколько дней мы пришли в Александрию, где собралось очень много войск. Еще сходя с высокой горы, мы видели
огромное пространство, пестревшее белыми палатками, черными фигурами
людей, длинными коновязями и блестевшими кое-где рядами медных пушек и зеленых лафетов и ящиков. По улице города ходили целые
толпы офицеров и солдат.
Нас догоняют верховые, скачут они во тьме и для храбрости ревут разными голосами, стараются спугнуть ночные страхи. Чёрные кусты по бокам дороги тоже к мельнице клонятся, словно сорвались с корней и лени над землей; над ними тесной
толпой несутся тучи. Вся ночь встрепенулась, как
огромная птица, и, широко и пугливо махая крыльями, будит окрест всё живое, обнимает, влечёт с собою туда, где безумный
человек нарушил жизнь.
Как один
человек, опустилась
огромная, многочисленная
толпа на колени…
А тот в оркестре, что играл на трубе, уже носил, видимо, в себе, в своем мозгу, в своих ушах, эту
огромную молчаливую тень. Отрывистый и ломаный звук метался, и прыгал, и бежал куда-то в сторону от других — одинокий, дрожащий от ужаса, безумный. И остальные звуки точно оглядывались на него; так неловко, спотыкаясь, падая и поднимаясь, бежали они разорванной
толпою, слишком громкие, слишком веселые, слишком близкие к черным ущельям, где еще умирали, быть может, забытые и потерянные среди камней
люди.
Когда гости
толпой пошли по главной аллее сада смотреть освещение и дошли до находившейся в конце аллеи каменной беседки, то вдруг на крыльце последней появился
огромный черный
человек с оскаленными зубами.
Густые
толпы людей покрывали все
огромное пространство городского берега, откуда был виден мост, соединивший Киев с черниговскою стороною Днепра.
Вот
огромная толпа истово крестится… Вот она как один
человек опускается на колени… Картина величественная и поразительная!
Знатные
люди, которым их положение не дозволяло смешаться с
толпою в этом веселом кануне, должны были выехать сюда только вечером, чтобы прибыть на заре и прямо занять места на
огромном амфитеатре, построенном из бревен и досок, обитых пестрыми тканями и коврами.
Огромная толпа народа вела по улице связанного
человека.
Человек этот, высокий, прямой, шел твердым шагом, высоко поднимая голову. На красивом, мужественном лице его было выражение презрения и злобы к окружающим его
людям.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительною энергией, с быстротою неслыханною, побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое
толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама
огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы
людей. Они двигались своею стотысячною массой как целым государством.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики
огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.